Новости

Сеанс «медленного чтения» провел Лев Оборин

18 сентября в Доме И. С. Остроухова в Трубниках в рамках выставки «Жар-птица. Второе издание» прошли «медленные чтения» «Что изменили лианозовцы?». О Сапгире, Холине, Сатуновском и Некрасове рассуждал литературный критик, поэт, переводчик, лауреат премии журнала «Знамя», редактор книжной серии «Культура повседневности» издательства «Новое литературное обозрение» Лев Оборин.

По его словам, лианозовцы, то есть поэты и художники, собиравшиеся в квартире художника и поэта Евгения Кропивницкого в барачном доме в подмосковном поселке Лианозово, ярко о себе заявили в эпоху оттепели, после VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов, с которого принято отсчитывать рождение второго русского авангарда. В эту группу входили художники и поэты Оскар Рабин, Эдуард Лимонов, Лев Кропивницкий, Генрих Сапгир, Игорь Холин, Всеволод Некрасов и многие другие. По воспоминаниям художника Владимира Немухина, «пейзаж тех мест был весьма типичным для послевоенного Подмосковья: закопченные бараки, покосившиеся крестьянские избушки, забор и вышка спецлагеря, опутанные колючей проволокой, сонные пруды, огороды, сортирные будки, куры, козы, очередь у керосинной лавки…»
Вот, например, стихотворение Евгения Кропивницкого «Жертва транспорта»:

Был он юный и влюбленный,
Подарил ей нитку бус.
Ярким счастьем упоенный
Он попал под автобус.

Говорили: как попал он?! —
И росла, росла толпа…
Окровавленный лежал он
У трамвайного столба.

Один из самых известных лианозовцев Генрих Сапгир, поэт, которому посвящена наша выставка, так откликнулся на эти строки: «Когда я услышал эти стихи, я почувствовал, что это что-то абсолютно новое, что-то такое, чего я никогда раньше не слышал».

Лев Оборин познакомил собравшихся с яркими образцами текстов лианозовцев, попутно отмечая особенности поэтики и объясняя, в чем именно состоит новаторство приведенных стихов и других произведений группы. Вместе с участниками встречи Лев попытался выделить черты «барачной поэзии». В ее основе — принципиально не поэтический материал, сюжет представляет собой, как правило, бытовую зарисовку, часто напоминает моментальный снимок, мгновенный портрет. Отмечали предметность и конкретность, протокольность — многие тексты напоминают сводки о бытовых преступлениях или происшествиях на производстве. На уровне организации стиха — преимущественно короткие рубленые строки, на уровне лексики — вульгаризмы и клишированные речевые формы, обилие языковых штампов. Отдельный интерес вызвали тексты, позволяющие проследить, как автор моделирует внутренний монолог или выстраивает поэтическое многоголосье.

Конечно, Лев Оборин обратил особое внимание на стихотворения, предметом рефлексии в которых является сам язык: читали тексты, построенные на игре со звуками, союзами, иностранными словами (представленными, естественно, кириллицей), игре с аббревиатурами, бесконечными повторами и прочее и прочее. «Разговор об общих местах быта, его обыденности, предваряет разговор об общих местах языка, который до предела доводится у концептуалистов», — объясняет лектор.

Подробно, построчно Лев Оборин читает с собравшимися стихотворение Генриха Сапгира «Пьяный сонет» и убедительно показывает, что оно в целом работает по традиционной сонетной схеме «тезис — антитезис — синтез», хотя и посвящено на уровне сюжета способам «наклюкаться — надрызгаться — надраться».
В конце встречи Лев привел стихи тех, кто наследовал лианозовцам, и показал, что определенные традиции классиков неподцензурной поэзии развиваются и сегодня.

Константин Чупринин

Фото: © Иван Бевз