16 июня в Доме И. С. Остроухова в рамках выставки «Литературная Атлантида: поэтическая жизнь 1990–2000-х» прошел круглый стол. Формат встречи, обозначенный модератором дискуссии Дмитрием Баком как «свободный и целеустремленный», был обусловлен задачами и вопросами, поставленными перед участниками. Как осознать и выработать язык описания совсем недавних литературно-поэтических событий? Надо ли стремиться к объективности или ценны субъективные взгляды непосредственных участников? Кроме этих больших концептуальных вопросов, были озвучены и вполне конкретные практические задачи круглого стола: в процессе обсуждения наметить структуру будущего каталога выставки, его содержание и авторский состав.
Участники заседания — Михаил Айзенберг, Анна Наринская, Евгений Бунимович, Николай Байтов, Елена Пахомова, Иван Ахметьев, Игорь Сид, Наталия Попова, Дмитрий Дмитриев, Сергей Дмитриенко, Глеб Морев, Евгения Вежлян, Марина Краснова, Данил Файзов, Юрий Цветков, Дмитрий Бак, Людмила Вязмитинова — активные участники или вовлеченные свидетели недавно ушедшей поэтической эпохи. И хотя это время, по выражению Глеба Морева, «отделено от нас исторической стеной», но личные воспоминания еще свежи, для кого-то болезненны, а кому-то особенно драгоценны. Но для организаторов встречи было важно, чтобы беседа шла не в русле «лихими или хорошими были девяностые годы». «Номенклатура событий определяет результат», — отметил Дмитрий Бак, попросив участников подумать над хронологией событий «Литературной Атлантиды». Кураторами выставки был составлен список ключевых дат, который было предложено исправлять, дополнять или наоборот сокращать. «Нам сложно, потому что мы пишем историю, которая еще никем не написана», — отметил в своем вступительном слове Дмитрий Бак, добавив, что выставка «Атлантида» — это проект «нон-финито», требующий общего внимательного участия.
Спор вызвали обозначенные хронологические рамки: справедливо ли начинать отсчет с 1989 года или правильнее начинать летоисчисление «поэтической Атлантиды» с 1986-го? Второй вариант показался большинству выступающих более логичным не только потому, что, по словам Евгения Бунимовича, «не надо делать вид, что перестройка и экономические события не имеют значения», но и потому, что, как напомнил Михаил Айзенберг, «история Атлантиды началась с двух взрывных событий»: возникновения клуба «Поэзия» и группы «Московское время». От временного отрезка — к географическим масштабам: Елена Пахомова подняла вопрос о том, следует ли ограничиваться только Москвой или такая карта поэтического мира, на которую нанесена только столица, будет абсолютно нерепрезентативна?
Напоминая о важных датах, персонах и местах, не отраженных в предложенной для обсуждения хронологии, выступающие говорили о принципиальных явлениях, отличавших этот период литературной жизни от любого другого. Изменившаяся экономическая ситуация — появление большого количества издательств и книжных магазинов (о необъятном и неконтролируемом потоке литературы, хлынувшем на прилавки, рассказал Иван Ахметьев). Начинают складываться новые отношения «издатель — автор», совершенно отличные от тех, что были в предыдущие годы советской власти. «На одной площадке собирались авторы, издатели и кураторы литературных фестивалей», — вспомнила Елена Пахомова, добавив, что такое сложно представить как до этого периода, так и все труднее в наше время. Постепенный переход от закрытых литературных салонов, где свои читают для своих, к популярным литклубам, «кухням, расширенным до размеров кафе», несомненно, трансформировал фигуру читателя-слушателя (об этих изменениях говорили Евгения Вежлян, Анна Наринская, Евгений Бунимович, Михаил Айзенберг). Важным для жизни этого, по выражению Юрия Цветкова, «авангардного поэтического варева» становятся вновь возникающие литературные премии (о них как структурообразующем элементе напомнил Глеб Морев) и многочисленные литературные фестивали (о «карнавальности» литературного процесса говорил Николай Байтов). Атмосфера праздника, по мнению Игоря Сида, была дополнена «ощущением общего дела», которое ничуть не мешало разнообразию и пестроте «поэтической географии», «геопоэтики», когда «каждый клуб отличался энергетикой выступающих». Об изменениях, связанных с появлением интернета, говорили Евгения Вежлян и Николай Байтов. «Это не единое время. И попытка подать его как законченную сферу, в которую заключены это время праздника и свободолюбия, не совсем справедливо», — заметила Анна Наринская. Свою периодизацию предложил Глеб Морев, разделив «Поэтическую Атлантиду» на три эпохи: «Поэзия» и «Московское время» (1986–1991), перелом в начале девяностых, связанный с обрушением экономической ситуации (1992–1999) и формирование новой издательской политики и структуры литературных поэтических премий (с 1999).
Субъективные личные истории и объективные факты — из этого складывается история «Атлантиды». Участники круглого стола вспоминали научные исследования, посвященные этому литературному периоду (работы Сергея Чупринина, Людмилы Вязмитиновой), предлагали свои архивы и записи в качестве материала и, конечно, делились личными историями. Марина Краснова, начальник экспозиционного отдела Государственного музея В. В. Маяковского, призналась, что ей как музейщику было интересно наблюдать за «мифотворчеством» и «формированием источниковой базы».
Видеозапись насыщенной, почти трехчасовой дискуссии, по мнению Дмитрия Бака, вполне может стать экспонатом выставки, проходящей в Трубниках, и транслироваться на одном из многочисленных экранов, размещенных в залах. «Я не знаю, кто Пушкин и Толстой нашего времени, но уверен, что они уже есть», — завершил вечер Дмитрий Бак, подчеркнув, что литературные музеи должны не только «паразитировать на уже устоявшемся», но формировать и формулировать новую историю.