Новости

«Открытая наука. 2.0»: о жизни Михаила Лермонтова после смерти

11 ноября 2016

Отдел: Дом-музей М.Ю. Лермонтова

Алина Бодрова о посмертной репутации Лермонтова на фоне развития русского байронизма

9 ноября в Доме-музее М. Ю. Лермонтова состоялось очередное заседание в рамках семинара для молодых ученых «Открытая наука. 2.0». Алина Бодрова, кандидат филологических наук, старший преподаватель НИУ ВШЭ, выступила с лекцией «„Не Байрон, а другой“: посмертная репутация Лермонтова на фоне развития русского байронизма». Влияние английского романтика на творчество Михаила Лермонтова — известный и хорошо изученный историко-литературный факт. В своем докладе Алина Бодрова взглянула на байронизм в творчестве русского поэта с позиции читателя: как складывалась и изменялась со временем репутация Михаила Лермонтова как русского Байрона.

Удивительно, но как о наследнике британского поэта-романтика о Лермонтове заговорили только после смерти. «Большинство ранних текстов было опубликовано только в конце 50-х годов, — рассказывает Алина Бодрова. — Сложно представить себе, но известнейшие стихи („Парус“, „На севере диком…“, „Утес“, „Выхожу один я на дорогу“) впервые стали доступны читателю лишь спустя годы после гибели Лермонтова. Особых поводов называть его Байроном при жизни просто не было».
Принято считать, что Виссарион Белинский одним из первых отметил байронизм в поэзии Михаила Лермонтова. Но в статье, вышедшей в «Отечественных записках» в 1841 году, критик не сравнивает, но противопоставляет Лермонтова Байрону: «…не назовем мы его ни Байроном, ни Гёте, ни Пушкиным и не скажем, чтоб из него со временем вышел Байрон, Гёте или Пушкин, ибо мы убеждены, что из него выйдет ни тот, ни другой, ни третий, а выйдет — Лермонтов». Белинскому важно подчеркнуть национальную самобытность молодого поэта, а не уличить его в подражательстве. Когда же впервые возникает идея рассматривать Лермонтова как русского Байрона? «Очень важным моментом в становлении этого концепта стали посмертные публикации», — рассказывает Алина Бодрова.

Главным публикатором и пропагандистом творчества Лермонтова после гибели поэта становится Андрей Александрович Краевский. Оставшись хранителем юношеских тетрадей Лермонтова, Краевский поступает расчетливо и не печатает ранние стихи сразу, не желая лишний раз подзуживать критиков, обвиняющих Лермонтова в незрелости. Поэтому сразу после смерти поэта в «Отечественных записках» выходят только крупные произведения: «Маскарад», «Измаил-Бей». В маленьком редакционном примечании к этой публикации Краевский пишет, что в Лермонтове «Россия безвременно утратила, может быть, своего Байрона». Очевидно, издатель видел в этом сравнении рекламный ход (и сегодня мы читаем в книжных аннотациях «русский Умберто Эко», «скандинавская Агата Кристи»). Алина Бодрова предположила, что именно с этого предисловия и начинается мифологизация Лермонтова как русского Байрона. Образ Лермонтова как автора сильно изменился во второй половине 50-х, когда выходит ряд мемуарных текстов, публикуется подборка ранних стихов поэта. В то же время меняется и отношение к самому Байрону: если в предыдущие эпохи британский поэт-романтик был символом разочарования («байронический Онегин»), то к середине 50-х годов Байрон становится почти политической фигурой, воплощением протеста. Эволюция в восприятии Байрона влияла и на интерпретацию лермонтовского творчества.

Благодаря докладу Алины Бодровой, участникам семинара «Открытая наука. 2.0» удалось подробно рассмотреть хрестоматийный сюжет «Лермонтов и Байрон» с новой стороны.

Следующая встреча в рамках проекта состоится 7 декабря.

Подробнее: о семинаре